Детство и личность
— Кем вы восхищались в детстве?
Если вспоминать детство, я слово «восхищение» могу немного по-другому воспроизвести. Те, кому я хотела поклоняться – это выдуманные мною же герои. Я всегда любила придумать каких-то существ, которые являлись магическими, ими и вдохновлялась. Попозже были герои из мультфильмов, какая-то история персонажей, благодаря которым я училась воспринимать мир — классическое развитие ребенка. Я всё же их немного приукрашала, рисовала по-своему, в голове имея в виду конкретных героев.
Дедушка мой был невероятным человеком. Я всегда старалась его порадовать, он давал мне огромное количество счастья в жизни. Конечно, чем осознаннее я становилась, тем понятнее становилось это чувство. Его уже нет в живых, но я до сих пор восхищаюсь этим человеком.
— Какие детские мечты вам удалось осуществить?
Не могу сказать, что какая-то мечта прямо сбылась, но главная осуществилась точно — я стала художником. Ещё хотела быть балериной, попробовала, но в итоге отказалась от этой идеи.
В моем детстве были мечты, которые, возможно, были не совсем обычными для ребенка. Происходили события, заставляющие задуматься о серьезных вещах. В этом контексте, родители всегда старались реализовывать мои желания в рамках своих возможностей. Их поддержка была неоценимой, и я бесконечно благодарна им за это.
— Как бы вы описали свой характер несколькими словами?
Точно знаю, что я невероятно вхожу в положение другого человека, порой не имея собственного опыта. Иногда с перебором, даже страшно (смеется). Есть такая у меня способность — быть понимающей, я бы сказала, всепонимающей. Считаю себя добрым человеком, ну, и немного городской сумасшедшей, которой очень нравится находиться в таком состоянии! Принимающей себя. Бывают, конечно, моменты, как и у всех людей, но я принимаю себя, все хорошие и плохие стороны. И, в принципе, считаю себя талантливой!
— Что вас мотивирует?
Много всего! Каждая проблема, которую я переборола, является осознанием того, что я стала сильнее. Мотивирует умение прочувствовать все детали жизненной радости. Негатив (в смысле эмоционального) я стараюсь игнорировать, обращать внимание на позитив — те остатки цветов, которые вижу. К сожалению, после всех историй с глазами, у меня очень маленький остаток зрения, поэтому я еще больше наслаждаюсь тем, что вижу какие-то красивые вещи. Это, безусловно, мотивирует для того, чтобы создавать, жить и еще больше радоваться жизни — невероятно прекрасное чувство, я его сильно ощущаю, и потом, анализируя, понимаю, что оно очень спасает и мотивирует.
— Как проблемы со зрением поменяли вашу жизнь?
Это было неожиданно, хотя такие вещи невозможно ожидать. Я всю жизнь умела рисовать и никогда не бывала в поиске себя в отношении искусства, но наступил совершенно новый этап. Наверное, это был самый большой мой художественный кризис. Я поняла, что факт случившегося надо принять — и приняла. Я научилась рисовать заново, как люди после аварии учатся ходить: выглядеть это может как прежде, но на самом деле по-другому. С искусством то же самое. Те, кто знакомы с моим творчеством, конечно, узнают меня в новых работах. Был этап слепого рисунка, когда я рисовала, ничего не видя, ассистенты помогали с цветами. Я говорила, какой цвет мне нужен, они давали нужную кисть. Когда я уже начала что-то видеть, произошел ступор, но я объединила все полученные навыки. Сегодня мое зрение непостоянно, я не могу на сто процентов на него полагаться. Теперь, если в процессе творчества я понимаю, что прямая линия начинает двигаться, больше не останавливаю руку и следую за независящими от меня движениями. Моя картина состоит из форм, которые зависят от меня, а иногда абсолютно не зависят. Это и есть новая я.
Точно знаю, что я невероятно вхожу в положение другого человека, порой не имея собственного опыта. Иногда с перебором, даже страшно (смеется). Есть такая у меня способность — быть понимающей, я бы сказала, всепонимающей. Считаю себя добрым человеком, ну, и немного городской сумасшедшей, которой очень нравится находиться в таком состоянии! Принимающей себя. Бывают, конечно, моменты, как и у всех людей, но я принимаю себя, все хорошие и плохие стороны. И, в принципе, считаю себя талантливой!
— Что вас мотивирует?
Много всего! Каждая проблема, которую я переборола, является осознанием того, что я стала сильнее. Мотивирует умение прочувствовать все детали жизненной радости. Негатив (в смысле эмоционального) я стараюсь игнорировать, обращать внимание на позитив — те остатки цветов, которые вижу. К сожалению, после всех историй с глазами, у меня очень маленький остаток зрения, поэтому я еще больше наслаждаюсь тем, что вижу какие-то красивые вещи. Это, безусловно, мотивирует для того, чтобы создавать, жить и еще больше радоваться жизни — невероятно прекрасное чувство, я его сильно ощущаю, и потом, анализируя, понимаю, что оно очень спасает и мотивирует.
— Как проблемы со зрением поменяли вашу жизнь?
Это было неожиданно, хотя такие вещи невозможно ожидать. Я всю жизнь умела рисовать и никогда не бывала в поиске себя в отношении искусства, но наступил совершенно новый этап. Наверное, это был самый большой мой художественный кризис. Я поняла, что факт случившегося надо принять — и приняла. Я научилась рисовать заново, как люди после аварии учатся ходить: выглядеть это может как прежде, но на самом деле по-другому. С искусством то же самое. Те, кто знакомы с моим творчеством, конечно, узнают меня в новых работах. Был этап слепого рисунка, когда я рисовала, ничего не видя, ассистенты помогали с цветами. Я говорила, какой цвет мне нужен, они давали нужную кисть. Когда я уже начала что-то видеть, произошел ступор, но я объединила все полученные навыки. Сегодня мое зрение непостоянно, я не могу на сто процентов на него полагаться. Теперь, если в процессе творчества я понимаю, что прямая линия начинает двигаться, больше не останавливаю руку и следую за независящими от меня движениями. Моя картина состоит из форм, которые зависят от меня, а иногда абсолютно не зависят. Это и есть новая я.
Автопортрет
— Куда вас тянет больше всего? Какое место можете назвать домом?
Я тот человек, который остается там, где комфортно — в момент это и является моим домом. Стараюсь не находиться там, где мне не нравится. Люблю странные города современного типа, люблю красоты природы, закаты, рассветы, всю эту экзотику.
Я бы создала себе свой мирок, где всё рядом – и горы, и, что меня в первую очередь расслабляет, горизонт моря или океана, прозрачная синяя вода. Когда я выхожу из этой двери, то оказываюсь в очень развитом городе, каком-нибудь, скажем, Токио, Гонконге, Нью-Йорке, Лондоне, в той же Москве. Мой собственный мирок, из области фантастики, который я бы посчитала своим домом. А вообще, так как я родом из Грузии и у меня в Тбилиси огромный дом, где я являюсь пятым поколением, есть ощущение того, что тут что-то свое, личное, свое имущество, так скажем (улыбается). Наверное, можно назвать домом Тбилиси.
20 лет я жила в Москве, этот город мне тоже многое дал. Друзья, воспоминания, вся осознанная жизнь прошла в Москве. Никогда себя там не чувствовала не в своей тарелке или что-либо подобное. Ещё Лондон, я его обожаю! Давно там не была, но каждый раз, находясь в этом городе, думала, что хотела бы там жить, хотя никогда там не жила. Вот это «А где хочется жить?» в каком-то смысле и есть ощущение дома.
Мой мозг работает именно таким образом, отсюда и восприятие других стран, которые в теории я могла бы посчитать домом.
— Является ли одежда для вас способом самовыражения?
Да! Абсолютно! Каждый день новая картина, иногда даже несколько раз в день. Очень это люблю, я быстро всё придумываю и на себе же создаю! Но это ни в коем случае не переходит на других. Существует, конечно, первое впечатление, когда я могу вдохновиться, улыбнуться или задуматься: «Интересный вариант человек выбрал», но на общение или восприятие характера человека внешний вид не влияет.
Я каждый раз создаю собственный характер и роль. По-разному бывает. Могу, например, находясь в хорошем настроении, уходить в темную историю, или, наоборот, когда мне сложно, создавать весну в визуале. А может получиться и прямое соответствие. Так что, еще раз повторюсь, абсолютно точно ДА!
Я тот человек, который остается там, где комфортно — в момент это и является моим домом. Стараюсь не находиться там, где мне не нравится. Люблю странные города современного типа, люблю красоты природы, закаты, рассветы, всю эту экзотику.
Я бы создала себе свой мирок, где всё рядом – и горы, и, что меня в первую очередь расслабляет, горизонт моря или океана, прозрачная синяя вода. Когда я выхожу из этой двери, то оказываюсь в очень развитом городе, каком-нибудь, скажем, Токио, Гонконге, Нью-Йорке, Лондоне, в той же Москве. Мой собственный мирок, из области фантастики, который я бы посчитала своим домом. А вообще, так как я родом из Грузии и у меня в Тбилиси огромный дом, где я являюсь пятым поколением, есть ощущение того, что тут что-то свое, личное, свое имущество, так скажем (улыбается). Наверное, можно назвать домом Тбилиси.
20 лет я жила в Москве, этот город мне тоже многое дал. Друзья, воспоминания, вся осознанная жизнь прошла в Москве. Никогда себя там не чувствовала не в своей тарелке или что-либо подобное. Ещё Лондон, я его обожаю! Давно там не была, но каждый раз, находясь в этом городе, думала, что хотела бы там жить, хотя никогда там не жила. Вот это «А где хочется жить?» в каком-то смысле и есть ощущение дома.
Мой мозг работает именно таким образом, отсюда и восприятие других стран, которые в теории я могла бы посчитать домом.
— Является ли одежда для вас способом самовыражения?
Да! Абсолютно! Каждый день новая картина, иногда даже несколько раз в день. Очень это люблю, я быстро всё придумываю и на себе же создаю! Но это ни в коем случае не переходит на других. Существует, конечно, первое впечатление, когда я могу вдохновиться, улыбнуться или задуматься: «Интересный вариант человек выбрал», но на общение или восприятие характера человека внешний вид не влияет.
Я каждый раз создаю собственный характер и роль. По-разному бывает. Могу, например, находясь в хорошем настроении, уходить в темную историю, или, наоборот, когда мне сложно, создавать весну в визуале. А может получиться и прямое соответствие. Так что, еще раз повторюсь, абсолютно точно ДА!
Творческий процесс и искусство
— Погружаясь в мир творчества, хочется начать с того момента, когда оно только появилось в вашей жизни. Как начинается ваша история?
Не помню себя, когда я не творила. Я всегда любила что-то делать, рисовать, я всю жизнь рисую! Всё время шила, крепила какие-то цветочки к одежде.
Надевала то, что хотела. Мне всё разрешали, и я так благодарна за эту свободу, просто невероятно! Прекрасное счастье – с детства чувствовать себя свободной в вопросе самовыражения. Это круто, потому что в дальнейшем выражение себя становится искренним: оно не в какой-то момент появилось, а всегда было — то, что уже привычно, обычно.. необычно, конечно, я это ценю, но что является своего рода нормой для меня (улыбается).
— Как бы вы охарактеризовали собственный художественный стиль?
Здесь я, пожалуй, прислушаюсь к профессионалам — критикам, агентам, галеристам, которые в определенное время характеризуют мои работы. Сюрреализм, лучизм, уходящее с одного и переходящее в другое.
В отношении эмоций, это игра в жизнь, потому что все мы играем в большой театр. Это игра, которая является правдой, просто кто-то играет роль, а кто-то находится в этой роли всегда. Очень уж такая подсознательная штука, для кого-то осознанная, для кого-то нет, но всё это большая игра, которую я передаю на холст, в скульптуры, перформансы. Я бы сказала даже: играть свою роль. Я играю свою роль.
Здесь я, пожалуй, прислушаюсь к профессионалам — критикам, агентам, галеристам, которые в определенное время характеризуют мои работы. Сюрреализм, лучизм, уходящее с одного и переходящее в другое.
В отношении эмоций, это игра в жизнь, потому что все мы играем в большой театр. Это игра, которая является правдой, просто кто-то играет роль, а кто-то находится в этой роли всегда. Очень уж такая подсознательная штука, для кого-то осознанная, для кого-то нет, но всё это большая игра, которую я передаю на холст, в скульптуры, перформансы. Я бы сказала даже: играть свою роль. Я играю свою роль.
— Были ли моменты в жизни, когда вы не занимались искусством? С чем это было связано?
Полностью от искусства я никогда не отказывалась и всегда предпочитала творчество другим занятиям. Если какой-то проект отвлекал меня, я оставляла его, терялось желание. А последние несколько лет вовсе стараюсь не браться за то, что мне не по душе.
Когда училась, то занималась архитектурой, при этом и писала, и рисовала. Однажды была коллаборация с Гурамом Гвасалия, проходила выставка в Париже, после чего меня сильно затянула мода.
Самый насыщенный период, когда минимально проявлялось мое творчество — это момент, когда я занималась магазином. У меня был Elobelo Store с прекрасными партнерами Яной Лебедевой и Надей Миссбах в их beauty- пространстве Brush & Blow. История с магазином продолжалась почти два года, за это время я максимум участвовала в каких-то выставках. И тогда тоже наступило то чувство, о котором я рассказывала.
Сейчас я полностью занимаюсь полностью тем, чем хочу. Мода все ещё присутствует, но только в тех случаях, если мне интересен проект. Это очень классное чувство — полное осознание того, что я нахожусь на правильном пути.
Полностью от искусства я никогда не отказывалась и всегда предпочитала творчество другим занятиям. Если какой-то проект отвлекал меня, я оставляла его, терялось желание. А последние несколько лет вовсе стараюсь не браться за то, что мне не по душе.
Когда училась, то занималась архитектурой, при этом и писала, и рисовала. Однажды была коллаборация с Гурамом Гвасалия, проходила выставка в Париже, после чего меня сильно затянула мода.
Самый насыщенный период, когда минимально проявлялось мое творчество — это момент, когда я занималась магазином. У меня был Elobelo Store с прекрасными партнерами Яной Лебедевой и Надей Миссбах в их beauty- пространстве Brush & Blow. История с магазином продолжалась почти два года, за это время я максимум участвовала в каких-то выставках. И тогда тоже наступило то чувство, о котором я рассказывала.
Сейчас я полностью занимаюсь полностью тем, чем хочу. Мода все ещё присутствует, но только в тех случаях, если мне интересен проект. Это очень классное чувство — полное осознание того, что я нахожусь на правильном пути.
— Есть ли какие-то особые материалы, с которыми вы предпочитаете работать?
В детстве я рисовала чем угодно. Во время учебы было много акварели и масла. Когда пришла некая осознанность в живописи, лет в 18-19, я начала экспериментировать, полюбила строительные материалы, которые часто с художественными материалами начинали вести себя неожиданно. В каждой работе я чему-то училась, и до сих пор стараюсь находить что-то новое, использовать это в следующей работе, развивать ещё больше, затем снова находить, и так далее, такой вот бесконечный процесс. Я очень надеюсь, что он никогда не закончится, потому что он стимулирует к созданию каждого последующего произведения.
Мне нравятся новые материалы. Часто бывает такое, вижу материал, даже не обязательно из мира искусства, и тут мозг-пластилин начинает развивать идею. Иными словами, я вдохновляюсь увиденным и начинаю придумывать, но в такие моменты главное очень быстро начать создавать, а то задумка может уйти. У меня бывает много идей, но я не всегда успеваю их осуществить.
— Следуете ли вы каким-либо ритуалам или привычкам перед началом творческого процесса?
Музыка! Не могу назвать это ритуалом, скорее, что-то само собой разумеющееся. Когда музыка не играет, я начинаю концентрироваться на качестве работы. Такой механизм я могу включить и при музыке, а иногда это даже необходимо сделать, чтобы в работах присутствовала аккуратность. Без музыки есть только концентрация, а с музыкой — подключение к концентрации в нужный момент и отлёт. Отлёт такой, что ни с одним наркотиком не сравнится. Просто не могу без музыки! Нет, не хочу без нее. (улыбается)
— А какую музыку предпочитаете?
Рок — одно из любимых направлений. В целом, люблю всё понемногу. Может быть даже просто музыка без вокала. Но рок — как будто немного я. Это настоящее жизненнее состояние, история. Он вызывает во мне драйв! Ещё люблю техно, оно больше всего ассоциируется с цветом. Правильный транс, не попсовый, вызывает ассоциации форм, цветов, движений этих цветов. Слушая техно, я вижу неоновый, грязный или чистый цвет, толстые или тонкие линии, мягкие и плавные или изломанные и грубые, архитектурные.
Музыка всегда соответствует состоянию. Есть ряд важных для меня исполнителей, за ними стоит особая история. Например, когда я была совсем ребенком, у мамы была машина — красная девятка с синим бампером. Там же еще магнитолы были, которые постоянно крали (смеётся), приходилось покупать новые. И вдруг на радио включается Дженис Джоплин, и, по словам мамы, я начинаю как-то невероятно реагировать на эту музыку, говорю: «Не могу, как же это круто, мам!». А это ведь взрослая музыка, на которую я отреагировала абсолютно детским счастьем. Потом, в один прекрасный вечер, мы с мамой общаемся на тему музыки, и она рассказывает, что всю беременность она слушала Дженис Джоплин, а потом добавляет: «Мне кажется, ты ее просто слышала». Мама, конечно, нашла что выбрать (улыбается). У Дженис есть, конечно, позитивные исполнения, но вообще-то это достаточно тяжелые песни.
— Что для вас является источником вдохновения?
[Наконец вопрос, без которого ни одно интервью не обходится!] Всё. Абсолютно всё. В основном, это контрасты. Потому и нужно всё, чтобы иметь контрасты.
В детстве я рисовала чем угодно. Во время учебы было много акварели и масла. Когда пришла некая осознанность в живописи, лет в 18-19, я начала экспериментировать, полюбила строительные материалы, которые часто с художественными материалами начинали вести себя неожиданно. В каждой работе я чему-то училась, и до сих пор стараюсь находить что-то новое, использовать это в следующей работе, развивать ещё больше, затем снова находить, и так далее, такой вот бесконечный процесс. Я очень надеюсь, что он никогда не закончится, потому что он стимулирует к созданию каждого последующего произведения.
Мне нравятся новые материалы. Часто бывает такое, вижу материал, даже не обязательно из мира искусства, и тут мозг-пластилин начинает развивать идею. Иными словами, я вдохновляюсь увиденным и начинаю придумывать, но в такие моменты главное очень быстро начать создавать, а то задумка может уйти. У меня бывает много идей, но я не всегда успеваю их осуществить.
— Следуете ли вы каким-либо ритуалам или привычкам перед началом творческого процесса?
Музыка! Не могу назвать это ритуалом, скорее, что-то само собой разумеющееся. Когда музыка не играет, я начинаю концентрироваться на качестве работы. Такой механизм я могу включить и при музыке, а иногда это даже необходимо сделать, чтобы в работах присутствовала аккуратность. Без музыки есть только концентрация, а с музыкой — подключение к концентрации в нужный момент и отлёт. Отлёт такой, что ни с одним наркотиком не сравнится. Просто не могу без музыки! Нет, не хочу без нее. (улыбается)
— А какую музыку предпочитаете?
Рок — одно из любимых направлений. В целом, люблю всё понемногу. Может быть даже просто музыка без вокала. Но рок — как будто немного я. Это настоящее жизненнее состояние, история. Он вызывает во мне драйв! Ещё люблю техно, оно больше всего ассоциируется с цветом. Правильный транс, не попсовый, вызывает ассоциации форм, цветов, движений этих цветов. Слушая техно, я вижу неоновый, грязный или чистый цвет, толстые или тонкие линии, мягкие и плавные или изломанные и грубые, архитектурные.
Музыка всегда соответствует состоянию. Есть ряд важных для меня исполнителей, за ними стоит особая история. Например, когда я была совсем ребенком, у мамы была машина — красная девятка с синим бампером. Там же еще магнитолы были, которые постоянно крали (смеётся), приходилось покупать новые. И вдруг на радио включается Дженис Джоплин, и, по словам мамы, я начинаю как-то невероятно реагировать на эту музыку, говорю: «Не могу, как же это круто, мам!». А это ведь взрослая музыка, на которую я отреагировала абсолютно детским счастьем. Потом, в один прекрасный вечер, мы с мамой общаемся на тему музыки, и она рассказывает, что всю беременность она слушала Дженис Джоплин, а потом добавляет: «Мне кажется, ты ее просто слышала». Мама, конечно, нашла что выбрать (улыбается). У Дженис есть, конечно, позитивные исполнения, но вообще-то это достаточно тяжелые песни.
— Что для вас является источником вдохновения?
[Наконец вопрос, без которого ни одно интервью не обходится!] Всё. Абсолютно всё. В основном, это контрасты. Потому и нужно всё, чтобы иметь контрасты.
Жизненные привычки и интересы
— Без чего вы не сможете обойтись ни дня?
Давайте уберем какие-то банальные истории типа «без воды» и так далее. Про музыку я тоже уже многое сказала. А вообще, это ощущение счастья.
Постоянно его испытывать невозможно, но лично я считаю себя очень счастливым человеком. Я умею наслаждаться какими-то вещами, которые есть всегда, и продолжаю существовать благодаря способности даже в самые тяжелые моменты остановиться, осознать, что можно улыбнуться и увидеть истинную красоту. В такие моменты я ощущаю настоящее счастье. Это, к тому же, стало привычкой. Не то, чтобы такое восприятие когда-то появилось, оно меня преследовало всегда, просто в какой-то момент, проанализировав автоматические восприятия на отдельные вещи, я осознала, что именно это и можно назвать счастьем.
— Чем, помимо искусства, вы увлекаетесь?
Как вы, думаю, уже поняли, я очень люблю музыку, но сама ее не создаю. Настолько люблю, что бывает даже словами сложно передать! Люблю моду. Как ни странно, увлекаюсь медициной, мне этот язык очень легко доступен. Даже интересно узнавать, что нового происходит в этой сфере. Математику не люблю, но нравятся те направления и науки, где есть конкретные, логичные ответы. Интересуюсь философией, психиатрией. В психиатрии, правда, нет конкретных ответов (смеется). Я люблю обсуждать эти темы с друзьями. С которыми, конечно, интересно обсуждать. И есть некий обмен. Обмен нужен обязательно во всем.
Карьера и планы
— Какие художники или движения оказали наибольшее влияние на ваше творчество?
Я бы выделила не конкретных художников, а периоды развития искусства, естественно, вместе с архитектурой. Больше всего меня впечатляет период с 12 века и по сегодняшний день, но есть и более ранние интересные работы, скажем, первые находки художественных исполнений на камне, использование темперы. Например, изображение умирающего быка. Раньше ведь животных без глаз изображали, а этот бык — один из тех примеров, где они появляются, и вот он умирает, глазами показывая уходящее, переходящее из жизни в смерть, состояние. Это создание даже не второго века до нашей эры, гораздо раньше, но сам факт того, что в то время люди еще не умели разговаривать, но сумели передать такую эмоцию, меня, конечно, заворожило.
Затем Ренессанс, Италия, Северный Ренессанс. Конечно же, Босх. В жизни всегда присутствует то, что он показывал в своих триптихах — некий рай и ад, — но сейчас это уж очень ярко проявляется и доступно даже для тех, кто не особо задумывается о подобном. У меня даже одна из последних работ посвящена именно этой истории, я вдохновлялась Босхом. Несколько дней подряд мне снилось, что я нахожусь в его триптихе и боюсь попасть в ад, стать съеденной существом из ада. Если помните, там на картине монстр поедает людей и ими же испражняется. Просыпалась в этих мыслях, осознавала, что параллели с сегодняшним днём, конечно, явные. И я создала свой триптих, на одном холсте, но с разделениями, будто три работы скреплены. Картина называется H-SOMETHING IN THE MIDDLE-H, то есть Heaven- SOMETHING IN THE MIDDLE-Hell. Я именно по-английски назвала эту работу, потому что визуально нравятся игра букв — H (heaven) и H (hell).
В каждое время есть кто-то, кто мне сильно нравится, это точно не один художник. Я бы так же не стала отвечать, что люблю один фильм или книгу, хотя книги, кстати, я не особо любила читать — чистосердечное признание. (смеётся)
Среди архитектурных направлений я одно время любила готику.
Кто-то впечатляет эмоцией, может даже негативной, например, Мунк. Кто-то поражает красками рассвета или какими-то невозможными, а на самом деле реально существующими, цветами, к примеру, краски Ренуара — эти зеленые цвета с солнечными лучами, пестрыми красными губами. Абсолютный секс и флирт, возможно, не так очевидно читаемый, а на деле именно это транслирующий. Просто невозможно будет остановиться в перечислении художников, которые меня вдохновляют!
— Ваш недавно прошедший перформанс в Москве был, безусловно, впечатляющим. Какие эмоции и реакции зрителей он вызвал? Что вы сами почувствовали, принимая участие в этом событии?
[Спасибо большое, мне очень приятно, что вам понравилось!] Знаете, когда я устраиваю перформанс, то ухожу в какую-то прострацию. Мне практически не доступно осознание происходящего вокруг. Я нахожусь в процессе, взаимодействую с людьми тактильно, иногда словесно, но не осознаю реакцию. Я точно осознаю происходящий обмен энергетики, которую я, отдавая, принимаю — это невероятно вдохновляет.
В своих работах я всегда подчеркиваю факт существования природы в человеке, и мне важно было, чтобы каждый пришедший на перформанс гость прочувствовал эту линию в себе. Так или иначе, мы инстинктивно реагируем, как бы мы не развивались. В каждом из нас есть цветок, который растет и умирает — это и есть момент отталкивания от дна. У любого человеческого создания происходит в жизни такой момент. Причины могут быть разные. Но это наш цветок, и важно о нем не забывать.
Когда перформанс заканчивается, и я уже отхожу от всего процесса, мне безумно интересна обратная связь от критиков. Я готова к любому мнению. Не хочу слышать только положительные реакции, я ведь понимаю, что нас восемь миллиардов (смеется). На перформанс пришло много людей, невозможно, чтобы каждый человек испытал одну и ту же эмоцию. Главное, чтобы ко мне сохранялось уважительное отношение. Не буду озвучивать имена и фамилии, но некоторые арт-критики могут так неуважительно, неприятно написать о художнике. А есть те, которые, даже не понимая произведения, пишут очень культурно. Такое я уважаю. Я всегда отношусь к людям так, как бы хотела, чтобы ко мне относились. Точно того же жду и от других. Хотя, знаете, тоже ведь интересно наблюдать за яркой реакцией, будь она положительной или негативной.
[Спасибо большое, мне очень приятно, что вам понравилось!] Знаете, когда я устраиваю перформанс, то ухожу в какую-то прострацию. Мне практически не доступно осознание происходящего вокруг. Я нахожусь в процессе, взаимодействую с людьми тактильно, иногда словесно, но не осознаю реакцию. Я точно осознаю происходящий обмен энергетики, которую я, отдавая, принимаю — это невероятно вдохновляет.
В своих работах я всегда подчеркиваю факт существования природы в человеке, и мне важно было, чтобы каждый пришедший на перформанс гость прочувствовал эту линию в себе. Так или иначе, мы инстинктивно реагируем, как бы мы не развивались. В каждом из нас есть цветок, который растет и умирает — это и есть момент отталкивания от дна. У любого человеческого создания происходит в жизни такой момент. Причины могут быть разные. Но это наш цветок, и важно о нем не забывать.
Когда перформанс заканчивается, и я уже отхожу от всего процесса, мне безумно интересна обратная связь от критиков. Я готова к любому мнению. Не хочу слышать только положительные реакции, я ведь понимаю, что нас восемь миллиардов (смеется). На перформанс пришло много людей, невозможно, чтобы каждый человек испытал одну и ту же эмоцию. Главное, чтобы ко мне сохранялось уважительное отношение. Не буду озвучивать имена и фамилии, но некоторые арт-критики могут так неуважительно, неприятно написать о художнике. А есть те, которые, даже не понимая произведения, пишут очень культурно. Такое я уважаю. Я всегда отношусь к людям так, как бы хотела, чтобы ко мне относились. Точно того же жду и от других. Хотя, знаете, тоже ведь интересно наблюдать за яркой реакцией, будь она положительной или негативной.
— Какие у вас планы на предстоящие выставки и проекты?
Знаете, я всегда говорю: пока планы не осуществлены, о них рассказывать не хочется. Я хочу, чтобы люди увидели уже готовый результат, а делиться моментом создания во мне убивает желание сделать так, как я бы сделала, если бы не поделилась. Не знаю, почему, но, заявляя о своих планах, я частично думаю, будто я их уже осуществила, что впоследствие работает совсем по- другому. Так что давайте просто наблюдать!
— Что бы вы посоветовали начинающим художникам?
Я не любительница давать советы, думаю, если не просят – не надо этого делать. Но раз тут вопрос.. (смеется) советую не бояться. Не бояться выражать свои мысли, не скрывать эмоции. Это очень важно, потому что, как мне лично кажется, в искусстве всегда видно, правда это или неправда, когда досказано, а когда нет. Исходя из этого, зритель чувствует, смог ли художник передать всё, на что был способен, во время создания работы. Например, мы видим творение художника десятилетней давности. Сейчас он совсем иначе передает эмоции, но мы смотрим на конкретную работу и чувствуем, что она в тот момент выдала всё. Или, наоборот, чувствуем некую недосказанность, аккуратность, страх перед публикой. У меня есть работы, где я испытывала подобные эмоции, в этом тоже есть какой-то смысл, такая игра того времени. Когда я перестала бояться, появилась возможность впитывать ещё больше информации, как губка. Ты открываешь эти места в себе, опустошаешь их, а затем еще больше наполняешь. Чем больше опустошаешься, тем быстрее наполняешь. А если человек боится быть полностью прочитанной книгой, нужно понимать, что художник таким быть просто не сможет, потому что есть вещи, доступные только создателю.
Знаете, я всегда говорю: пока планы не осуществлены, о них рассказывать не хочется. Я хочу, чтобы люди увидели уже готовый результат, а делиться моментом создания во мне убивает желание сделать так, как я бы сделала, если бы не поделилась. Не знаю, почему, но, заявляя о своих планах, я частично думаю, будто я их уже осуществила, что впоследствие работает совсем по- другому. Так что давайте просто наблюдать!
— Что бы вы посоветовали начинающим художникам?
Я не любительница давать советы, думаю, если не просят – не надо этого делать. Но раз тут вопрос.. (смеется) советую не бояться. Не бояться выражать свои мысли, не скрывать эмоции. Это очень важно, потому что, как мне лично кажется, в искусстве всегда видно, правда это или неправда, когда досказано, а когда нет. Исходя из этого, зритель чувствует, смог ли художник передать всё, на что был способен, во время создания работы. Например, мы видим творение художника десятилетней давности. Сейчас он совсем иначе передает эмоции, но мы смотрим на конкретную работу и чувствуем, что она в тот момент выдала всё. Или, наоборот, чувствуем некую недосказанность, аккуратность, страх перед публикой. У меня есть работы, где я испытывала подобные эмоции, в этом тоже есть какой-то смысл, такая игра того времени. Когда я перестала бояться, появилась возможность впитывать ещё больше информации, как губка. Ты открываешь эти места в себе, опустошаешь их, а затем еще больше наполняешь. Чем больше опустошаешься, тем быстрее наполняешь. А если человек боится быть полностью прочитанной книгой, нужно понимать, что художник таким быть просто не сможет, потому что есть вещи, доступные только создателю.
— Как бы вы описали свой творческий путь одним словом или фразой?
[Обожаю число 21, и мне очень нравится, что наше интервью заканчивается на 21-м вопросе!] Я могу классно объяснить свой творческий путь – это контрасты.
[Обожаю число 21, и мне очень нравится, что наше интервью заканчивается на 21-м вопросе!] Я могу классно объяснить свой творческий путь – это контрасты.