От автора
Путешествие в мир моды, будь то теоретическое ее осмысление как уникальной междисциплинарной области знаний или чувственное наслаждение эстетикой и фактурой одежды, - процесс захватывающий, и чем погружение глубже, тем большее удовольствие гарантировано исследователю. Не вступая в полемику, имеет ли мода право называться формой изобразительного искусства, воспользуюсь возможностью отойти от научного стиля, чтобы в свободной форме поделиться своими знаниями, наблюдениями и впечатлениями от изучения коллекций, так или иначе претендующих на обращение к различным стилям и жанрам живописи.
О моде, «вдохновленной» искусством
Создание модной коллекции - деятельность творческая, проектная, а в основе каждого проекта лежат идея и концепция как способ ее реализации. Творческим актом и апогеем высокой моды является и «момент чистой репрезентации, когда тело и платье сливаются воедино… и рассматривать взаимодействие искусства и моды следует, настроившись … на материальное воплощение и созерцающий взгляд»[1]. Следующий творческий момент - прочтение зрителем, аудиторией и публикой в целом визуального модного образа - обязательно в контексте показа, в какой бы форме он ни проходил.
Процесс творчества можно определить как поиск единства формы и содержания. Для понимания сути взаимоотношений моды и искусства невозможно обойти стороной важные теоретические аспекты. Исследователи сходятся во мнении, что « … рождение современной моды действительно было бы невозможно представить без участия Ворта, алчно стремящегося урвать нечто ценное из проверенных временем художественных источников» и «понятие «вдохновение» - в том смысле, которое ему приписывает современная мода, - сводится к постоянному пересмотру и перекомпоновке цитат и заимствований и бросает вызов той стилистической и хронологической упорядоченности, к которой так стремятся искусствоведы»[2]( кстати, в моде этот процесс начался за полвека до искусства). И если произведение искусства, представляющее собой определенный тип художественной целостности, живет в веках, то творение модного дизайнера рождается в собственном актуальном времени и стоит согласиться с американским историком моды Энн Холландер, что дизайнер добивается нового визуального эффекта, экспериментируя с эстетическим потенциалом прошлого[3]. Исключительно важно и замечание искусствоведа Ллевелин Негрин о том, что «искусство… самая богатая из вдохновляющих тем, которая в риторике моды отмечена полнейшим эклектизмом, - главное, чтобы референции были общеизвестными( новый силуэт Танагра, утренние платья в стиле Ватто, краски Пикассо)»[4]. Фактически исследователь напоминает об аристотелевской «радости узнавания» - типе художественного удовольствия, в основе которого лежат индивидуальные особенности смотрящего - опыт, память, способности к анализу и синтезу и т.д., то есть уровень его зрительских компетенций.
Близкие связи ассоциативно-образного мышления очевидны для большинства людей - массовому сознанию всегда легче воспринять «что», а не «как». Именно к аудитории «без границ» обращается дуэт Стефано Дольче и Доменико Габбаны коллекцией «Миланский Ренессанс», представленной 8 декабря 2018 года в зеркальном зале Паллацио Литта в Милане: « Мы долго работали над коллекцией. Все началось с идеи, затем появилась эмоция, которую мы хотели передать, и началось исследование. Мы посещали музеи, рассматривали картины и постепенно в наших головах все сложилось. Итальянское искусство - это всемирное наследие, и мы счастливы дать ему новую жизнь»[5]. Величайший период в истории Италии взяла за основу в далеком 1906 году и легендарная Роза Дженони, представив на Всемирной выставке в Милане получившее Гран-при платье «Весна» по мотивам произведения Сандро Боттичелли. Именно этот момент до сих пор считается поворотным в возрождении итальянской модной индустрии, зародившейся в XIV веке во Флоренции - за три века до передачи эстафеты Франции.
Отправной точкой коллекции из 210 женских и мужских образов стала эпоха правления герцога Лодовико Сфорца, которому Макиавелли в трактате «Государь» дал жесткую оценку за политику объединения с французами, в результате подчинившими себе Милан. Однако именно благодаря ему были реализованы культурные и художественные проекты, способствующие экономическому процветанию государства и прославившие его имя в веках: Лодовико пригласил на службу великих просветителей, учёных и самого Леонардо да Винчи с его инженерной и художественной мастерской. Далее дизайнеры отметили выдающийся вклад в развитие искусства династии Медичи и венецианским мастерам. Часть костюмов построена на репродукции живописи художников Итальянского Возрождения, воспроизведенных с помощью вышивки шелком, золотыми нитями, бусинами, пайетками, аппликации из меха норки, гобеленный техники, остальные являются репликой исторического костюма: крой, силуэт, ткань - все напоминает об эпохе( стоит заметить, что Диана де Марли, самый известный биограф Ворта, декларирует равнозначность истории костюма и истории искусства как источника возникновения и развития современного дизайна одежды[6]). Шедевры из церкви Санта-Мария-дела-Грация, Эрмитажа, Лувра, Дрезденской, Краковской, Лондонской национальных галерей, Государственного музея Берлина, Музея Конде - список можно продолжить - украсили платья, костюмы и аксессуары. Показ коллекции был подобен просмотру роскошного альбома по искусству Ренессанса:
«Тайная вечеря» и «Дама с горностаем» Леонардо да Винчи, «Прекрасная Ферроньера» работы его учеников, «Юдифь» Джорджоне, «Сикстинская Мадонна» Рафаэля Санти, «Вакх и Ариадна» и «Мадонна с младенцем» Вечелло Тициана, фрагмент алтаря Лодовико Сфорца работы неизвестного художника, «Портрет Джованни Торнабуони» Доменико Гирдандайо ( критики в один голос отметили, что жемчужные слёзы на щеках модели напоминают о печальной судьбе героини и свидетельствуют о знании дизайнерами истории), «Благовещение», «Мадонна с младенцем», «Мадонна в зелени» и «Алтарь Бадри» Сандро Боттичелли, «Три грации» Рафаэля Санти, «Крещение господне» Пьеро дела Франчески… Арки с золочёнными узорами, увитые благоухающими цветами, под которыми прошествовали модели, дополнили ауру прекрасного периода Средневековья…
Путешествие в мир моды, будь то теоретическое ее осмысление как уникальной междисциплинарной области знаний или чувственное наслаждение эстетикой и фактурой одежды, - процесс захватывающий, и чем погружение глубже, тем большее удовольствие гарантировано исследователю. Не вступая в полемику, имеет ли мода право называться формой изобразительного искусства, воспользуюсь возможностью отойти от научного стиля, чтобы в свободной форме поделиться своими знаниями, наблюдениями и впечатлениями от изучения коллекций, так или иначе претендующих на обращение к различным стилям и жанрам живописи.
О моде, «вдохновленной» искусством
Создание модной коллекции - деятельность творческая, проектная, а в основе каждого проекта лежат идея и концепция как способ ее реализации. Творческим актом и апогеем высокой моды является и «момент чистой репрезентации, когда тело и платье сливаются воедино… и рассматривать взаимодействие искусства и моды следует, настроившись … на материальное воплощение и созерцающий взгляд»[1]. Следующий творческий момент - прочтение зрителем, аудиторией и публикой в целом визуального модного образа - обязательно в контексте показа, в какой бы форме он ни проходил.
Процесс творчества можно определить как поиск единства формы и содержания. Для понимания сути взаимоотношений моды и искусства невозможно обойти стороной важные теоретические аспекты. Исследователи сходятся во мнении, что « … рождение современной моды действительно было бы невозможно представить без участия Ворта, алчно стремящегося урвать нечто ценное из проверенных временем художественных источников» и «понятие «вдохновение» - в том смысле, которое ему приписывает современная мода, - сводится к постоянному пересмотру и перекомпоновке цитат и заимствований и бросает вызов той стилистической и хронологической упорядоченности, к которой так стремятся искусствоведы»[2]( кстати, в моде этот процесс начался за полвека до искусства). И если произведение искусства, представляющее собой определенный тип художественной целостности, живет в веках, то творение модного дизайнера рождается в собственном актуальном времени и стоит согласиться с американским историком моды Энн Холландер, что дизайнер добивается нового визуального эффекта, экспериментируя с эстетическим потенциалом прошлого[3]. Исключительно важно и замечание искусствоведа Ллевелин Негрин о том, что «искусство… самая богатая из вдохновляющих тем, которая в риторике моды отмечена полнейшим эклектизмом, - главное, чтобы референции были общеизвестными( новый силуэт Танагра, утренние платья в стиле Ватто, краски Пикассо)»[4]. Фактически исследователь напоминает об аристотелевской «радости узнавания» - типе художественного удовольствия, в основе которого лежат индивидуальные особенности смотрящего - опыт, память, способности к анализу и синтезу и т.д., то есть уровень его зрительских компетенций.
Близкие связи ассоциативно-образного мышления очевидны для большинства людей - массовому сознанию всегда легче воспринять «что», а не «как». Именно к аудитории «без границ» обращается дуэт Стефано Дольче и Доменико Габбаны коллекцией «Миланский Ренессанс», представленной 8 декабря 2018 года в зеркальном зале Паллацио Литта в Милане: « Мы долго работали над коллекцией. Все началось с идеи, затем появилась эмоция, которую мы хотели передать, и началось исследование. Мы посещали музеи, рассматривали картины и постепенно в наших головах все сложилось. Итальянское искусство - это всемирное наследие, и мы счастливы дать ему новую жизнь»[5]. Величайший период в истории Италии взяла за основу в далеком 1906 году и легендарная Роза Дженони, представив на Всемирной выставке в Милане получившее Гран-при платье «Весна» по мотивам произведения Сандро Боттичелли. Именно этот момент до сих пор считается поворотным в возрождении итальянской модной индустрии, зародившейся в XIV веке во Флоренции - за три века до передачи эстафеты Франции.
Отправной точкой коллекции из 210 женских и мужских образов стала эпоха правления герцога Лодовико Сфорца, которому Макиавелли в трактате «Государь» дал жесткую оценку за политику объединения с французами, в результате подчинившими себе Милан. Однако именно благодаря ему были реализованы культурные и художественные проекты, способствующие экономическому процветанию государства и прославившие его имя в веках: Лодовико пригласил на службу великих просветителей, учёных и самого Леонардо да Винчи с его инженерной и художественной мастерской. Далее дизайнеры отметили выдающийся вклад в развитие искусства династии Медичи и венецианским мастерам. Часть костюмов построена на репродукции живописи художников Итальянского Возрождения, воспроизведенных с помощью вышивки шелком, золотыми нитями, бусинами, пайетками, аппликации из меха норки, гобеленный техники, остальные являются репликой исторического костюма: крой, силуэт, ткань - все напоминает об эпохе( стоит заметить, что Диана де Марли, самый известный биограф Ворта, декларирует равнозначность истории костюма и истории искусства как источника возникновения и развития современного дизайна одежды[6]). Шедевры из церкви Санта-Мария-дела-Грация, Эрмитажа, Лувра, Дрезденской, Краковской, Лондонской национальных галерей, Государственного музея Берлина, Музея Конде - список можно продолжить - украсили платья, костюмы и аксессуары. Показ коллекции был подобен просмотру роскошного альбома по искусству Ренессанса:
«Тайная вечеря» и «Дама с горностаем» Леонардо да Винчи, «Прекрасная Ферроньера» работы его учеников, «Юдифь» Джорджоне, «Сикстинская Мадонна» Рафаэля Санти, «Вакх и Ариадна» и «Мадонна с младенцем» Вечелло Тициана, фрагмент алтаря Лодовико Сфорца работы неизвестного художника, «Портрет Джованни Торнабуони» Доменико Гирдандайо ( критики в один голос отметили, что жемчужные слёзы на щеках модели напоминают о печальной судьбе героини и свидетельствуют о знании дизайнерами истории), «Благовещение», «Мадонна с младенцем», «Мадонна в зелени» и «Алтарь Бадри» Сандро Боттичелли, «Три грации» Рафаэля Санти, «Крещение господне» Пьеро дела Франчески… Арки с золочёнными узорами, увитые благоухающими цветами, под которыми прошествовали модели, дополнили ауру прекрасного периода Средневековья…
Милан как отправная точка истории итальянской живописи, длинный список художников, творивших в разных городах-государствах на территории современной Италии, широкая география музеев мира, хранящих сокровища Итальянского Ренессанса в тандеме с дружными высказываниями профессионалов о том, что показы на Неделе моды в Милане становятся значительно интереснее парижских, - наименование коллекции на столь внушительном фоне звучит как напоминание о том, откуда именно началось Европейское Возрождение, и как утверждение исторической и новейшей Италии в глобальном масштабе. В этой связи важен следующий момент. Журналист Vogue Люк Лейч в статье « Dolce&Gabbana представили уроки высокой моды по истории итальянского искусства»[7], освещающей событие, использовал английскую идиому «To address the elephant»(«обратиться к проблеме, повисшей в воздухе»), понятную лишь посвящённым. После скандальной истории с рекламной интернет-кампанией бренда в Китае прошло лишь 17 дней. Серия роликов по задумке должна была прославлять симбиоз культур, но пользователями сети видео, где роскошно одетая китаянка не справляется с пиццей, спагетти, каноле, пытаясь есть палочками, а закадровый голос задаёт вопрос «Что, он слишком велик для тебя?», была воспринята как насмешка над великой культурой, а последовавшие, хоть и удаленные комментарии дизайнеров - оскорблением. Специальный грандиозный показ коллекции( огромная золотая сцена в виде сердца, 3 подиума, 500 образов, более 1000 задействованных в подготовке сотрудников) в Шанхае был отменён за несколько часов до начала, а товарам бренда объявлен бойкот. И хотя дизайнеры, потеряв 36 миллионов евро, признали ошибку и принесли публичные извинения, расчёт на покорение китайской аудитории оказался ошибочным… И очень неоднозначно в контексте предшествующих показу событий звучит последний абзац публикации, в котором автор приводит слова из романа Оруэлла «1984»: «Кто контролирует прошлое, контролирует будущее. Кто контролирует настоящее - контролирует будущее»( перевод дословный - в русскоязычном варианте предложения переставлены), смысл которых в возможности управления информацией в корыстных интересах, а не в добром и вечном, хотя так хочется верить в обратное…
Для восприятия художественной формы требуется особая чуткость, вырабатываемая длительным общением с искусством. Именно мода уже более века способствует популяризации искусства, донося основные мотивы до социальных групп или индивидуумов, испытывающих определенное замешательство при встрече с ним, и делает это без снижения художественной ценности на потребу масс. В октябре 2016 года на Неделе моды в Париже директор Дома моды «Валентино» Пьерпаоло Пиччоли представил первую после ухода в «Диор» Марии Грации Кюри коллекцию готовой одежды весна-лето 2017 - и, как заметила журналист Vogue Сара Маур[8], «первая самостоятельная глава дизайнера, написанная открытым текстом, читается просто великолепно». Она указала также на значимость антуража показа: дизайнер освободил шоу от лишенной света анонимности тентов Тюильри, перенеся его в роскошные интерьеры Отеля Соломона Ротшильда. В основу коллекции лёг «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха - именно такое название дали искусствоведы самому известному триптиху живописца из сокровищницы Музея Прадо, созданному в начале XVI века. В интервью Harper’s BAZAAR Пиччоли свою идею объяснил так: «Сегодня, когда все так глобально, особенно важно быть верным собственной идентичности. … Я хотел вернуться к моим эстетическим истокам. Я настоящий итальянец в плане культуры - мои корни восходят к Итальянскому Возрождению. … Мне нравится идея свободы и я решил соединить прошлое и будущее, … наполнить показ духом свободы и романтизма. Я хотел, чтобы люди, присутствовавшие на шоу, испытали те же эмоции, что и я»[9]. Однако нидерландский художник Босх - крупнейший представитель Северного Возрождения… Или дизайнер, опять же, напоминает, что Западное Возрождение в целом обязано своим появлением Итальянскому?
Модные критики оставили без внимания и важный нюанс: Пиччоли в нескольких платьях воссоздаёт только пейзаж, как это сделал в провокационном проекте 2007-2008 гг. «Скрытые пространства» известный испанский фотограф и живописец Хосе Мануэль Баллестер: в его работе при помощи современных технологий все живое покидает полотно в натуральную величину и наступает магия созерцания идеального пейзажа «Нежилого сада». Вместо погрязших в соблазнах людей дизайнер вывел на подиум прекрасных женщин, для которых создал обольстительные образы.
Для восприятия художественной формы требуется особая чуткость, вырабатываемая длительным общением с искусством. Именно мода уже более века способствует популяризации искусства, донося основные мотивы до социальных групп или индивидуумов, испытывающих определенное замешательство при встрече с ним, и делает это без снижения художественной ценности на потребу масс. В октябре 2016 года на Неделе моды в Париже директор Дома моды «Валентино» Пьерпаоло Пиччоли представил первую после ухода в «Диор» Марии Грации Кюри коллекцию готовой одежды весна-лето 2017 - и, как заметила журналист Vogue Сара Маур[8], «первая самостоятельная глава дизайнера, написанная открытым текстом, читается просто великолепно». Она указала также на значимость антуража показа: дизайнер освободил шоу от лишенной света анонимности тентов Тюильри, перенеся его в роскошные интерьеры Отеля Соломона Ротшильда. В основу коллекции лёг «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха - именно такое название дали искусствоведы самому известному триптиху живописца из сокровищницы Музея Прадо, созданному в начале XVI века. В интервью Harper’s BAZAAR Пиччоли свою идею объяснил так: «Сегодня, когда все так глобально, особенно важно быть верным собственной идентичности. … Я хотел вернуться к моим эстетическим истокам. Я настоящий итальянец в плане культуры - мои корни восходят к Итальянскому Возрождению. … Мне нравится идея свободы и я решил соединить прошлое и будущее, … наполнить показ духом свободы и романтизма. Я хотел, чтобы люди, присутствовавшие на шоу, испытали те же эмоции, что и я»[9]. Однако нидерландский художник Босх - крупнейший представитель Северного Возрождения… Или дизайнер, опять же, напоминает, что Западное Возрождение в целом обязано своим появлением Итальянскому?
Модные критики оставили без внимания и важный нюанс: Пиччоли в нескольких платьях воссоздаёт только пейзаж, как это сделал в провокационном проекте 2007-2008 гг. «Скрытые пространства» известный испанский фотограф и живописец Хосе Мануэль Баллестер: в его работе при помощи современных технологий все живое покидает полотно в натуральную величину и наступает магия созерцания идеального пейзажа «Нежилого сада». Вместо погрязших в соблазнах людей дизайнер вывел на подиум прекрасных женщин, для которых создал обольстительные образы.
Пиччоли прибегнул к помощи легендарного британского дизайнера ткани и одежды, основательнице Музея текстиля в Лондоне Зандре Роудс - ее называют «принцессой панка» за стиль, к которому она обращалась в 60-70-е, и яркий индивидуальный образ, однако, по собственному заявлению о художественных экспериментах прошлого, сделанному в 2015 году, уважающий себя панк не стал бы иметь с ней дела. Есть ли в коллекции что-либо от панк-культуры? От агрессии и бунтарства, которые выражает эта субкультура при помощи моды, нет и следа, как и конфликта, которым наполнены все три створки «Сада»: причудливые звери и птицы не едят других и себе подобных и даже ножи с сердцами, уложенные в традиционный для Зандры орнамент, не напоминают о неизбежности смерти, а выглядят миролюбиво и весьма романтично. В творчестве Роудс, не имеющем аналогов в мире, заметно влияние любимой ею индийской культуры, а по мнению искусствоведов, представители животного мира и сверкающие камни в триптихе Босха, вероятно, были навеяны представлениями того времени об Индии, пленявшей воображение европейцев со времен Александра Македонского. Существовало даже предание, что именно там находился утраченный человеком Эдем( сейчас представление о географии сада изменилось). Выполненные от руки рисунки из коллекции дизайнера обрели новую жизнь на летящих тканях в тон цветовой гамме цитируемого произведения - оттенкам розового, горчичного, красного с вышивками и кружевом, прорисованные дизайнером жизнерадостные узоры отсылают к ее работам в 60-х, но свежи и обращены вперёд, к вечной весне и наполнены уверенностью в светлом будущем. Декор выполнен на станке, созданном по чертежу Леонардо да Винчи: такой же технологией набивки владеет только ткацкая мануфактура Луиджи Бевилаквы в самом сердце Венеции. Переосмыслив дизайн металлических заклепок рок-культуры и вдохновившись рельефной кладкой римских палаццо, Пиччоли создал шипы «римская шпилька» - благодаря им сумки приобрели особую выразительность и актуальность. Наисложнейшим образом реализовав в коллекции связь веков и культур, Пиччоли в интервью дал неожиданное пояснение: «Для меня абсолютно все про чувства. Чувства - это единственная возможность соединить части»[10].
Лишь немногим доступны лежащие в глубине сознания дальние ассоциации, но именно благодаря установлению самых неожиданных связей между предметами появляются наиболее оригинальные, выразительные работы, а иногда и уникальные произведения. Голландский дуэт Виктор Хорстинг и Рольф Снорен, не так давно анонсировавший сосредоточение исключительно на кутюрных коллекциях, в рамках Парижской недели моды в Токийском дворце представил интеллектуальный перформанс «Носимое искусство». За основу дизайнеры взяли аллегоричное полотно «Испуганный лебедь»(1650) живописца Яна Асселина, которое как известно, уже после кончины художника стало символом голландского национализма( красивая, изящная, не хищная птица способна к агрессии, защищая своё гнездо). Эми Вернер, освещавшая событие в Voque[11], на основе интервью пояснила, что дизайнеры не хотели интерпретировать живопись в одежде - они хотели, чтобы картину носили. По-видимому, именно так родилась идея «сложить» картины и накинуть их на моделей, одетых в скромные короткие синие туники и чёрные оксфордские ботинки. Чистый холст, холст, натянутый на подрамник, буйство живописных капель на частично обрамлённых капронах - от, казалось бы, абстрактных, до элементов портрета, законченные полотна в посеребренных и золочёных рамах превратились в кейпы, юбки, жилеты, платья. За несколько секунд освободив несколько девушек от конструкций, дизайнеры разместили арт-объекты на белоснежной стене. «Поэзия становится реальностью, превращаясь вновь в игру воображения» - таков комментарий к концепции проекта на сайте бренда[12]. Для изготовления каждой художественной работы была использована сложнейшая технология создания оптической иллюзии при помощи наложения раскроенных лазерной резкой жаккардовой ткани, вышивки и аппликации. За экспрессионизмом, в каплях которого скрывались фрагменты из Золотого века голландской живописи, последовал заключительный образ - законченный голландский натюрморт с местами уже облупившейся краской. За несколько секунд сняв с нескольких девушек накидки, дизайнеры превратили их в обрамлённые арт-объекты и разместили на стене. В такой сложной, скрупулёзной работе над анализом творческого процесса, связи художественных стилей разных эпох и их места в настоящем сложно разглядеть экстатический ритуал, раскрывающий подсознание художника. Как констатировала ветеран модной критики Сюзи Менкес из британского Vogue, « возможно, это неудобно носить, но модели выглядели фантастически. … в этом шоу была некая красота, много шарма и пища для теоретиков моды»[13].
Перфоманс фактически посвящен деятельности куратора Института костюма Метрополитен-музея Ричарду Мартину, инициировавшему диалог моды и искусства в музейном пространстве, но стоит вспомнить и введшего в 1952 году в обиход термин «искусство действия» Гарольда Розенберга. «Если единственное, что имеет значение для современного искусства, - это новизна работы, а ее определяет социальная власть и педагогика, художник - авангардист существует в среде, совершенно безразличной к содержанию его произведений»[14] - эту мысль выдающегося искусствоведа как нельзя лучше иллюстрируют русскоязычные глянцевые СМИ, не справившиеся с освещением сложного концептуального показа. Так, в российской версии французского ELLE в неподписанный публикации «Ночь в музее: показ Victor &Rolf, осень-зима 2015» описано то, чего нет: «В красиво сложенных складках тканей можно рассмотреть акварельные наброски, классические натюрморты и групповые портреты эпохи Возрождения». Но ведь даже на сайте бренда крупным планом размещён слоган «Живопись действия встречается с Барокко»[15]!
Известный коллекционер современного искусства Хан Нефкенс после шоу приобрёл все образы для передачи в дар роттердамскому Музею Бойманса- ван Бёнингена. А спустя год Хорстинг и Снорен выпустили двухминутный ролик «Ночной дозор», в котором грабитель модель-трансгендер Валентин де Хин, зачарованный полотном «Испуганный лебедь», в абсолютной темноте пытается выкрасть его из Государственного музея Амстердама, в последующем ярко-освещённом финале - дефиле «Носимого искусства» в галерее.
Достаточно нескольких примеров, чтобы зародилось сомнение: действительно ли использование достижений живописи добавляет ценности творениям дизайнера или только является отправной точкой? Есть интересные исследования на этот счёт. Так, в работе, посвящённой британскому дизайну моды, в процессе опроса студентов теоретик культуры Анджела Макроби приходит к выводу, что в процессе выбора стратегии дизайна на пересечении с искусством респонденты делали акцент на отказе от коммерческих соображений[16].
Согласно теории Бурдьё и Дельсо тексты, созданные профильными СМИ, не только описывают достоинства предметов, убеждая в их ценности, но и эту ценность генерируют. Тогда почему краткие, зачастую отвлеченные комментарии дизайнеров в за редким исключением(например, публикации в американском Vogue глубоки и содержательны) просто тиражируются, а иногда и искажаются прессой? Как утверждает историк моды Кэролайн Эванс модная одежда обладает даром речи или коммуникактивной способностью и «она говорит независимо от воли тех, кто ее создаёт»[17]. С точки зрения выдающегося отечественного гуманитария Ю.М. Лотмана, коды передающего и воспринимающего индивидуальны - вовлеченный в декодирование увиденного зритель становится сотворцом( этот процесс Ролан Барт назвал «рождением читателя»). Так что же на самом деле происходит с дизайнерским текстом? Может, стоит согласиться, что современный постиндустриальный мир - это мир коммуникаций, построенный на знаках, имеющих прежде всего эмоциональное воздействие, и модельеры, аппелируя к чувствам, владеют неким профессиональным секретом? Аналогичные мнения приводятся и в теоретических работах. Дэниэл Миллер, авторитетный британский антрополог, полагает, что невозможно «изучать моду с холодной головой: она должна пробуждать в нас целую вселенную личных чувств, от тактильных ощущений до эмоциональных переживаний»[18].
Выводы напрашиваются сами собой: «прочтение моды» в контексте искусства - недостаточно изученная область знания, заслуживающая особого исследовательского интереса путём проведения опросов, изучения публикаций, форумов, чатов, и профессионалам, работающим над проектами, в которых пересекаются различные художественные формы и мода, необходимо обращаться непосредственно к первоисточникам - к произведениям, видео- и фоторепортажам с показов - и выстраивать сотрудничество с журналистами, обладающими достаточными компетенциями в обеих сферах. С такой мощнейшей «мягкой силой», как мода, надо сохранять бдительность: относиться к ней стоит с душой, но очень серьезно!
Список печатных и интернет-источников
1. Гечи, Адам. Ролан Барт. Система моды. Напечатано в сборнике «Мода и искусство» под ред. Гечи Адам, Караминас Вики. Москва: Изд. «Новое литературное обозрение», 2015. С. 66.
2. Там же. Сс. 59-60.
3. Hollander A. Sex and Suit: The evolution of Modern dress. N. Y., 1994. P. 17.
4. Негрин, Ллевелин. Мода и эстетика: напряженные взаимоотношения. Там же. С. 54.
5. Великая красота: показ Dolce&Gabbana Alta MODA в Милане/ Celebrity.Moscow. Новости шоу-бизнеса России и мира. (Рафаэль и Тициан на подиуме. Dolce & Gabbana представил наряды с шедеврами Возрождения./ lyarder.live journal.com>81440 ; В миланском Palazzo Litta состоялось шоу Dolce&Gabbana/ glaucoma.ua)
6. Marli D. de. Worth: Father of Haute Couture. London: Elm Tree Books, 1980. P. 112.
7. Dolce&Gabbana Presents an Alta Moda Lessons on Italian Art History by Luke Leitch/ Vogue.com
8. Valentino Spring 2017 Ready-to-Wear collection by Sarah Mower/ Vogue runway
9. Valentino’s Pierpaolo Piccioli Opens Up About Designingas s Solo Artist by Lauren Maccarty/ Harper’sBazaar.com
10. Там же.
11. Victor&Rolf Fall 2015 Couture Collection by Amy Verner/ Vogue.com
12. WEARABLE ART AUTUMN/ Winter 2015/ Victor&Rolf.com
13. Victor&Rolf couture show report by Suzy Menkes/ British Vogue
14. Цит. по Розенберг Г. Традиция нового. М.: V-А-С Press, 2019 - 340 с.
15. Ночь в музее: показ Victor&Rolf, осень-зима 2015./ ELLE.ru, 8 июля 2015.
16. MgRobbie A. British Fashion Design, Rag Trade of Image Industry? London, N.Y.: Riutledge, 1998. P. 48.
17. Evans Eric. Domain-Driven Design: Taclig Complexity in the Heart of Softwa Item Condition. Verlag: Addison-Wesley 2003. P.6.
18. Miller, Daniel. Stuff. Malden, MA: Polity Press, 2010. 220 pp. P.61.
Известный коллекционер современного искусства Хан Нефкенс после шоу приобрёл все образы для передачи в дар роттердамскому Музею Бойманса- ван Бёнингена. А спустя год Хорстинг и Снорен выпустили двухминутный ролик «Ночной дозор», в котором грабитель модель-трансгендер Валентин де Хин, зачарованный полотном «Испуганный лебедь», в абсолютной темноте пытается выкрасть его из Государственного музея Амстердама, в последующем ярко-освещённом финале - дефиле «Носимого искусства» в галерее.
Достаточно нескольких примеров, чтобы зародилось сомнение: действительно ли использование достижений живописи добавляет ценности творениям дизайнера или только является отправной точкой? Есть интересные исследования на этот счёт. Так, в работе, посвящённой британскому дизайну моды, в процессе опроса студентов теоретик культуры Анджела Макроби приходит к выводу, что в процессе выбора стратегии дизайна на пересечении с искусством респонденты делали акцент на отказе от коммерческих соображений[16].
Согласно теории Бурдьё и Дельсо тексты, созданные профильными СМИ, не только описывают достоинства предметов, убеждая в их ценности, но и эту ценность генерируют. Тогда почему краткие, зачастую отвлеченные комментарии дизайнеров в за редким исключением(например, публикации в американском Vogue глубоки и содержательны) просто тиражируются, а иногда и искажаются прессой? Как утверждает историк моды Кэролайн Эванс модная одежда обладает даром речи или коммуникактивной способностью и «она говорит независимо от воли тех, кто ее создаёт»[17]. С точки зрения выдающегося отечественного гуманитария Ю.М. Лотмана, коды передающего и воспринимающего индивидуальны - вовлеченный в декодирование увиденного зритель становится сотворцом( этот процесс Ролан Барт назвал «рождением читателя»). Так что же на самом деле происходит с дизайнерским текстом? Может, стоит согласиться, что современный постиндустриальный мир - это мир коммуникаций, построенный на знаках, имеющих прежде всего эмоциональное воздействие, и модельеры, аппелируя к чувствам, владеют неким профессиональным секретом? Аналогичные мнения приводятся и в теоретических работах. Дэниэл Миллер, авторитетный британский антрополог, полагает, что невозможно «изучать моду с холодной головой: она должна пробуждать в нас целую вселенную личных чувств, от тактильных ощущений до эмоциональных переживаний»[18].
Выводы напрашиваются сами собой: «прочтение моды» в контексте искусства - недостаточно изученная область знания, заслуживающая особого исследовательского интереса путём проведения опросов, изучения публикаций, форумов, чатов, и профессионалам, работающим над проектами, в которых пересекаются различные художественные формы и мода, необходимо обращаться непосредственно к первоисточникам - к произведениям, видео- и фоторепортажам с показов - и выстраивать сотрудничество с журналистами, обладающими достаточными компетенциями в обеих сферах. С такой мощнейшей «мягкой силой», как мода, надо сохранять бдительность: относиться к ней стоит с душой, но очень серьезно!
Список печатных и интернет-источников
1. Гечи, Адам. Ролан Барт. Система моды. Напечатано в сборнике «Мода и искусство» под ред. Гечи Адам, Караминас Вики. Москва: Изд. «Новое литературное обозрение», 2015. С. 66.
2. Там же. Сс. 59-60.
3. Hollander A. Sex and Suit: The evolution of Modern dress. N. Y., 1994. P. 17.
4. Негрин, Ллевелин. Мода и эстетика: напряженные взаимоотношения. Там же. С. 54.
5. Великая красота: показ Dolce&Gabbana Alta MODA в Милане/ Celebrity.Moscow. Новости шоу-бизнеса России и мира. (Рафаэль и Тициан на подиуме. Dolce & Gabbana представил наряды с шедеврами Возрождения./ lyarder.live journal.com>81440 ; В миланском Palazzo Litta состоялось шоу Dolce&Gabbana/ glaucoma.ua)
6. Marli D. de. Worth: Father of Haute Couture. London: Elm Tree Books, 1980. P. 112.
7. Dolce&Gabbana Presents an Alta Moda Lessons on Italian Art History by Luke Leitch/ Vogue.com
8. Valentino Spring 2017 Ready-to-Wear collection by Sarah Mower/ Vogue runway
9. Valentino’s Pierpaolo Piccioli Opens Up About Designingas s Solo Artist by Lauren Maccarty/ Harper’sBazaar.com
10. Там же.
11. Victor&Rolf Fall 2015 Couture Collection by Amy Verner/ Vogue.com
12. WEARABLE ART AUTUMN/ Winter 2015/ Victor&Rolf.com
13. Victor&Rolf couture show report by Suzy Menkes/ British Vogue
14. Цит. по Розенберг Г. Традиция нового. М.: V-А-С Press, 2019 - 340 с.
15. Ночь в музее: показ Victor&Rolf, осень-зима 2015./ ELLE.ru, 8 июля 2015.
16. MgRobbie A. British Fashion Design, Rag Trade of Image Industry? London, N.Y.: Riutledge, 1998. P. 48.
17. Evans Eric. Domain-Driven Design: Taclig Complexity in the Heart of Softwa Item Condition. Verlag: Addison-Wesley 2003. P.6.
18. Miller, Daniel. Stuff. Malden, MA: Polity Press, 2010. 220 pp. P.61.